Вечное возвращение

[desperada_anna]

Я все еще здесь
© Flёur

Ты, может быть, спросишь меня, что случилось?
Да так, ничего, просто
Похолодало.
А мне, как назло, лето тёплое снилось.
Проснулась, а Солнца
Как не бывало.
В незримую точку
Смотрю, не мигая,
Нетронутый завтрак
Мой остывает.
Да нет, не больна я,
Я вспоминаю,
Зачем я здесь.
Мой бумажный кораблик
Хотел покорить океанские волны.
Где искать теперь берег,
И как обречённость смыслом наполнить?
Мне бы в траву на окраине леса
Лечь и не думать
О неразрешимом.
Ах, эта явь,
Ледяные компрессы.
Ах это солнце,
Сплошные ожоги.
Мчатся по прериям
Дикие кони.
Дождю подставляю
Лицо и ладони.
Я будто бы в коме,
И я совершенно не помню,
Зачем я здесь.
Солнца луч
На подушке, и ветер колышет
Светлые шторы.
Я боюсь шелохнуться: вдруг это сон,
Что кончится скоро.
Я равно открытая счастью и боли, и кровь моя ровно
Пульсирует в венах.
И я все мечтаю, что выйду на волю, и я все рисую
На стенах тюремных.
Я помню отлично, чудес не бывает,
Я притворяюсь, что неживая.
И только одна вещь меня удивляет:
Я всё ещё здесь.

И вроде бы всё понемногу начало становиться на свои места, а вчера вот опять... Как вообще это назвать? У меня вчера был день террориста. Нет, я ничего не взорвала, не записалась ни в Хамас, ни в ЭТА (хотя к вечеру такие мысли возникали и единственное, что меня остановило, так это то, что всё равно не возьмут). Просто сначала я читала о зариновой атаке в японском метро и пыталась понять, зачем это было делать? Я ещё могу понять басков или там чеченцев - у них идея есть, они за что-то воюют. А тут? Взяли да потравили своих же... Больше 13 лет уже прошло, не знаю, зачем это было вспоминать, но так уж случилось...
А вечером я зашла в аську, хотела отвлечься, поговорить, например, с dakshinamurti, узнать чем закончилась история с Свами Джьетирупанандой, но тут увидела в онлайне Артемио и меня переклинило. Забыла куда шла и зачем. Не хотела я с ним говорить, нет уже в этом никакого смысла. Но он заговорил первым. И я осознала, что террор - это не только убийства, похищения, диверсии, что можно несколькими словами заставить испытать то, о чём он будет с содроганием вспоминать гораздо дольше, чем о каком-нибудь телесном увечье...
А на прощанье он попросил: "Сделай последнее хорошее дело для меня..." "Какое?" - спросила я. "Заблокируй меня в асе" - ответил он. Почему он не может сделать этого сам, я не понимаю. Конечно, умыть руки всегда приятнее. Пусть кто-то другой отвечает. Пусть ответственность возьмёт на себя кто-то другой. А я не хочу этого делать. Смотри на меня и вспоминай. Помни и думай обо мне и обо всём, что было. Или разрушь всё сам, если можешь. А я не могу...