desperada_anna | Словно всегда было так

Это конечно то место
Только время не это
Не то время года
Не то время суток

© Flёur. Ремонт

На днях решила прогуляться на стадион, где мы с Дайной пили своё первое пиво. А нет уже того стадиона. На том месте какая-то стройка и забивают сваи. Не знаю, что можно построить между страшным полузаброшенным парком, военкоматом и железной дорогой в полумёртвом районе. Для торгового центра определённо не подходящее место, а ничего другого у нас и не строят. Тем не менее, стадиона уже нет, как будто и не было никогда. Ни трибун ни полуразрушенной входной арки с колоннами из 50-х, напоминающей древние руины.

Холм над железной дорогой, где мы в те времена любили сидеть, тоже уже совсем не тот. Сначала его облюбовали наркоманы и загадили там всё шприцами. Потом железнодорожники решили навести там порядок. И навели. Теперь у нашего холма не осталось ни тени романтики. Нет того налёта запустения, нет уже полуразрушенной стены на нём, да и львовский поезд мимо него уже не ходит. Потому что нет уже того львовского поезда...

В здании, куда я пошла в первый класс, уже давно не школа. Сейчас там, кажется, Горлифт или что-то такое. А вот лиственница, возле которой я фотографировалась во втором классе, до сих пор растёт. И похоронное бюро через дорогу от школы до сих пор работает.

А в здании, где я училась в третьем классе при входе было что-то вроде зимнего сада или оранжереи. Ничего особенного, какие-то гибискусы и прочие неприхотливые комнатные растения, но было так приятно зимой издалека сквозь стёкла видеть яркую зелень и красные цветы и проходить через них каждый день. Сейчас и следа не осталось от всего этого. Окна забили металлическими листами, и вход в школу теперь выглядит как какой-то бункер или блок-пост.

Садик, в который я ходила, назывался "Незабудка" и поэтому на стенах там снаружи были выложены голубой плиткой цветы незабудки. Сейчас уже нет той голубой плитки. Теперь садик обшит такими, знаете, теплоизолирующими панелями (не знаю, как они правильно называются) жёлтого цвета. А так всё там осталось по-старому: те же павильоны, тот же забор, те же детские площадки... А вот садика, который стоял по соседству с нами, практически стенка в стенку, уже нет - там теперь офисное здание.

В квартире, где раньше жила моя бабушка и куда я приходила из садика, теперь парикмахерская. Можно подстричься прямо в спальне, где когда-то были голубые обои с белыми вензелями и стояли вазоны с рождественником... А тюльпаны, которые мы с бабушкой выкапывали в парке и пересаживали ей под окна, до сих пор растут.

Морг, мимо которого мы с бабушкой ходили в парк гулять, кажется, до сих пор работает, правда, от него уже не пахнет карболкой и забор вокруг убрали. А вот парк изменился. Уже нет памятников, которые там стояли, и вся центральная часть сильно изменилась. Уже нет того старого бревна, возле которого росли красные тюльпаны. Места, где мы когда-то фотографировались, выглядят совсем по-другому.

Турбаза, куда я ходила купаться всё детство через дырку в заборе и где научилась плавать, уже чья-то частная собственность с трёхметровым бетонным ограждением. Нет уже той ржавой лестницы, на которой я столько раз резала ноги, спускаясь в воду. Нет уже той клеверной полянки, где я бегала босиком и где столько раз меня кусали за подошвы пчёлы. Может быть, и ещё чего-то нет, но уже не узнать, потому что внутрь не пускают даже за деньги.

Дом, в котором жила моя прабабушка и где всегда пахло яблочной сушкой, снесли. Снесли всю улицу и несколько соседних тоже, потому что она попала в зону обрушения. Только старые сады напоминают о том, что там когда-то жили люди. Озеро там же, куда мы ходили купаться, то ли высохло то ли ушло куда-то под землю из-за того же обрушения и теперь там только большая яма.

Контора, в которую я ходила на свою первую работу, съехала в неизвестном мне направлении, а может и вообще перестала существовать. Теперь в той квартире, где мы работали, живут люди. Надеюсь, они решили проблему с мышами и тараканами.

В ненастоящем замке, по которому мы любили лазить в детстве и в котором мы спустя годы с Артемио пили вино, бутылка которого взорвалась у него в руках, теперь располагается какое-то кафе. И сейчас даже трудно поверить, что когда-то можно было спокойно забраться туда, походить на стенам, лестницам, крыше. Все ходы заколочены, лестницы сняты, а на стене неизвестным написаны стихи на чужом языке.